-- Значит, это пока что единственный текст, который ты написал по-русски?
-- Да, это перевод.

-- Что значит перевод? Ведь настоящие слова не могут быть такие!
-- Настоящие слова именно такие!

-- Про Балтику и про матроса?
-- Да. Это песня литвака, то есть литовского еврея. Поэтому -- Балтика.

-- Ну а все эти глупости насчет борща? Такое там тоже было?
-- Ну да! Это шуточная песня, понимаешь?

Про шуточные песни я отлично все понимаю.

Например, знаменитая "Красавица моя...". У нее по-русски, кажется, четыре разных текста.

И про Старушку, которая, не спеша дорожку перешла.

И про "Жанетту", которая не спеша поправляла такелаж в Кейптаунском порту.

И военная -- про Барона фон де Пшика, который, наоборот, очень спешил в Москву и в результате попал на русский штык…

Но, оказывается, точный перевод этой песни -- именно тот, что пелАркаша Северный: "Красавица моя - красива, как свинья, поет, какбарабан, танцует, как баран…"

Это такая классическая шуточная песня.

И есть, например, такого же типа русская шуточная "Как у нашейДуни…". Там тот же принцип - человек поет о какой-то жуткой уродке иуверяет публику, что ему она вот такая очень нравится…

-- А ты себя ощущаешь русским или евреем?
-- Ну, как все такие: с евреями - русским, с русскими -- евреем.

-- Не как все. Я себя, например, только с антисемитами ощущаюевреем. А в остальное время меня это, национальное, вообще не волнует.
-- Да, но меня-то национальное волнует все время - я сам себяплотно связал с национальным, через этническую музыку. Это началось ещедо клезмира. Это началось с блюза…

-- Ты был блюзменом?
-- Ну конечно. Я играл блюз очень долго. Сперва тут, в Питере. Вгруппах "Ключ" и "Дао блюз". Я всегда был вторым. Я боялся быть первым.Боялся ответственности. После "Ключа" играл с Умкой. Ездил в Москву сней играть. И название "Броневичок" для ее группы придумал. Потом еще сОльгой Арефьевой немного поиграл.
Потом играл с Федором Чистяковым после распада группы "Ноль". Унас был проект "Зеленая комета". Мы все время в Москве работалинаездами. А потом уж я окончательно перебрался в Москву. Там у нас былпроект с Кожекиным. "Станция мир".
Потом я долго работал с Ириной Богушевской. И все это время игралблюзы по клубам. В разных группах. Я жил в этой блюзовой тусовке. И вконце концов меня стал мучить вопрос, который мучает всех блюзменов.

-- Что за вопрос?
-- Ведь главная идея блюза в том, что "блюз - это душа". И вот еслипринять это за отправную точку, то для русского человека возникаетдилемма: на каком же языке ему надо петь блюз?

-- Ну конечно надо петь на русском! Переводить и петь…
-- Да, но блюзовая поэзия - это очень специальная вещь. Там такиекороткие рубленые слова. И очень простые. В общем, по-русски всетеряется. И выходит, что ты идиот, если ты поешь блюз по-русски.

-- Ну, значит, надо петь по-английски…
-- Да все и поют по-английски! Но если это поет моя русская душа,то почему я должен петь по-английски? Понимаешь? В общем, меня сталамучить вот эта ситуация вторичности.

-- А сам-то ты пел на каком языке?
-- Я не пел. Играл, но не мог петь. Я пытался. Но душа, вот этасамая, не лежала. Ничего не получалось. А потом я увлекся музыкойкельтов и поехал в Нант…

-- В Нант? Там жили ребята из группы "Добра ночь".
-- К ним-то я и поехал. Они еще не были группой "Добра ночь".Просто были питерские ребята, увлеченные кельтской народной музыкой.Они сели в мини-автобус Мити Храмцова и поехали во Францию. Играть вотэтот самый кельтский фолк. И там, в Нанте, они вдруг как-то осозналисвою русскую душу…

-- Русскую? Или все же восточноевропейскую? Какую-то сербско-гуцульскую?
-- Нет, сначала русскую. Я приезжаю к ним играть с ними кельтскуюмузыку и обнаруживаю их всех в маленьком румынском кабачке, где онисидят день и ночь, играют на скрипках, цимбалах и гармошках и поютрусские кабацкие песни. Там, в Нанте, они, наконец, поняли, что у насза спиной есть свое, и это гораздо круче, чем кельтская музыка.

-- Ну да, в общем-то, если почитать русскую классику - Чехова,Лескова, -- там везде эти клезмирские капеллы - играют на свадьбах ипохоронах... Значит, во Франции вся русская душа гнездится в румынскомкабачке? Ты приехал и застал там будущую "Добру ночь"?
-- Я был потрясен - как они могли так опуститься! С высокой идеи кельтского фолк-рока - вот в такую тему. А потом сам втянулся…
Митя Храмцов и его группа "Добра ночь" - можно сказать,отцы-основатели современной русской клейзмирской музыки. Тогда же, вНанте, они эту тему и придумали. Митя придумал. Называлось это поначалу"Мюзик рюс эн идиш".

-- А вы все уже тогда знали идиш?
-- Никто ничего не знал! Мы все стали потом идиш учить, чтоб петьна нем. Чтобы общаться с другими клезмирскими музыкантами, в другихстранах. Но это все случилось позже. А тогда я пожил с ними, поиграл ивернулся назад, в Питер. Я тогда постоянно все еще жил в Питере. Потом,через четыре года, уже совсем живя в Москве, я решил собрать своюклезмирскую группу. Название сделал из фамилии собственного дедушки"Наеховичи".

-- Для Москвы очень актуальное название.
-- Я собрал группу, и поначалу там не особенно пел. А потом у менязаболела рука. И выяснилось, что мне больше нельзя играть на гитаре.Тогда я взял тромбон… и неожиданно стал петь! Я стал петь на идиш. Иэто оказалось каким-то странным переходом. От чужого к своему. Я вдругпонял, что мне больше не надо изображать из себя негра, или француза,или вот этого душевного русского, ну такое народное уличное пение… Но ятеперь и по-русски могу петь…

-- А раньше?
-- Раньше не мог. Мне казалось, что вот это народное задушевноерусское пение - тоже фальшь. Что это не я. А еврей у меня как-то сразуполучился, ничего изображать не надо - это я сразу почувствовал каксвое. А теперь я пою по-русски и тоже не чувствую фальши. Это вышлочерез клезмир.

-- Наверное, это похоже на створки в дверях. Обе были закрыты. Апотом одна створка вдруг открылась - и следом распахнулась вся дверь.
-- Теперь мне хочется обязательно в новом альбоме петь все вещи на трех языках: на идиш, по-английски и по-русски.

-- А на английском-то зачем?
-- А это для мировой славы. Я хочу мировой славы, понимаешь?

-- Вот люблю я такие хорошие честные ответы. А что это будет за следующий альбом?
-- Там будут клезмирские хиты, будут еще советские. Утесовский "Пароход", например.

-- И все на трех языках?
-- Ну да. Чтобы нам рукоплескали Париж, Лондон, Берлин, Нью-Йорк…

-- Ты какой-то безродный космополит, Ваня.
-- Да нет же, я - питерский патриот! Я хочу, чтобы мне, питерцу, рукоплескали все эти города…

Ваня Жук родился на Балтике.

В семействе театроведа Вадима Жука и замечательной театральной художницы Ольги Саваренской. Тридцать два года тому назад.

В детстве хотел стать писателем или актером. Но мама сказала: кем угодно - только не актером!

Тогда Ваня решил стать музыкантом. Учился в нашем "Кульке" - на гитариста.

Совсем недавно его клезмирская группа "Наеховичи" наездом выступила у нас в "Платформе".

Успех превзошел все ожидания.

В Москве "Наеховичи" давно известны.

В Лондоне, Париже и Берлине их уже тоже начали потихоньку признавать.

А что до таких крупных культурных центров, как Нью-Йорк, Кейптаун иСан-Франциско, то встреча со своей будущей роковой любовью -- группой"Наеховичи" -- им еще только предстоит.

Что-то в этом есть…

Йа-па-па-па-па-па-па-ба-бам…

Юлия Беломлинская
Фото: Юлия Митрофанова

Источник: Журнал "На Невском"