Сергей Летов: «Мой кот убегает, когда я играю на флейте…»

23.09.2010 12:50

В очередной раз зрители кинотеатра «Салют» услышали джазового музыканта Сергея Летова. Мы встретились с мастером импровизационной музыки, чтобы поговорить о джазе, свободе творчества и не только.

— Вы выступали сегодня в рамках проекта «немое кино — живая музыка». Следующие концерты в Екатеринбурге пройдут в сентябре и октябре. С чем связаны такие частые визиты?

— С моей точки зрения Екатеринбург — второй по значимости город в России. По энергетике этот город такой же столичный, как и Москва. Я сам вообще-то сибиряк, но живу в Москве последние 35 лет. Всем своим знакомым, которые путешествуют по стране, зарубежным музыкантам, я говорю, что Екатеринбург — это очень принципиальный город, с очень высокой энергией, с правильной европейской западной организацией. Все четко, аккуратно, все работает. Мне кажется, это замечательная традиция. Не случайно когда-то Косыгин хотел сделать Екатеринбург столицей РСФСР. Он правильно выбрал — не в Ленинграде, конечно, надо ее делать, в спящем болотном городе, а именно здесь. Поэтому мне приятно приезжать сюда.

Кино по полочкам

— Вы сами любите смотреть больше немое кино или традиционное звуковое?

— И то, и другое. Дело в том, что немое кино я часто сейчас смотрю с профессиональной точки зрения: можно ли его озвучить.

— Эстетическое удовольствие уже не получаете от просмотра?

— Получаю, но я во многом, когда смотрю фильмы, остаюсь до конца, чтобы увидеть титры: кто композитор, кто играл, чьи авторские права. Многим зрителям звуковое решение фильма не так уж важно, а для меня в кино это является одним из самых интересных.

— У вас получается аналитический подход к фильму: раскладываете его по полочкам, на составные элементы?

— Да, я все время анализирую. У музыкантов и непрофессионалов работают разные полушария головного мозга, когда они слушают музыку. У музыкантов работает полушарие, отвечающее за логическое мышление (поэтому они расчленяют и структурируют), а у обычных слушателей — то, которое ответственно за образное мышление.

Винил и живой звук

— В последнее время старательно входит в моду винил. Олег Нестеров (лидер группы «Мегаполис», музыкальный продюсер. — Прим. авт.) считает, что «прослушивание виниловых пластинок самым позитивным образом влияет на здоровье». Как вы относитесь к записям на этом винтажном носителе?

— У меня примерно тысяча виниловых пластинок, я ничего не выбросил. Проигрыватели когда-то вышли из моды, но, тем не менее, всю коллекцию я сохранил. У меня есть проигрыватель, иногда слушаю.

— Коллекцию свою не пополняете?

— Сейчас нет. Дело в том, что в советское время в нашей стране пластинки стоили очень дешево. У меня в основном советские пластинки, индийской музыки фирмы «Дум-дум» около 100 дисков, есть винил стран народной демократии: ГДР, Польши, Чехословакии. Кстати, они очень хорошие пластинки делали.

— Есть какие-то преимущества у виниловых пластинок?

— Винил приходит в негодность со временем, портится. Я не думаю, что виниловые диски сейчас представляют превосходство над цифровым звуком. Хотя, может быть, это на первый взгляд, потому что живой звук от записанного отличается радикально. И какое-то психофизическое воздействие есть. Мой кот совершенно не выносит игры на каком-либо духовом инструменте. Когда я играю на флейте или саксофоне, он убегает и прячется под ванну. А вот если звучат электронные инструменты, он не реагирует никак, для него это не музыка, даже если громко. Что-то, видимо, там не цепляет. Видимо, есть какая-то физиологическая составляющая в живом звуке. Но это мои догадки, я же не ученый.

— Вы часто музицируете у себя дома?

— Вообще стараюсь каждый день заниматься. Дело в том, что саксофон и вообще духовые музыкальные инструменты требуют ежедневных занятий. За 5 дней до концерта я по нескольку часов начинаю упражняться. А занятия простые — я играю старинную музыку, в основном Баха и немного Генделя, Леклера. Использую ноты академической музыки в качестве этюдов.

— Любимый инструмент — саксофон?

— Любимый, конечно, саксофон, но нельзя сказать, какой, потому что они разные. В сентябре я прилечу в Екатеринбург с сопрано-саксофоном, а в октябре приеду на поезде, потому что привезу баритон-саксофон. Он слишком большой и громоздкий — и поэтому его не пускают в самолет.

— Сейчас в тренде — игра на энтомузыкальных инструментах. Насколько сложно их освоить человеку без музыкального образования и слуха?

— Я играю на многих этнических духовых инструментах, и они все разной сложности. Я играю на башкирском курае — сложный для освоения инструмент, скажем, для небашкир. Но я играю не совсем так, как народные музыканты. При игре на нем они немножко поют в курай. Я играю чистым звуком, поэтому звучание у меня другое, но я люблю этот инструмент и часто использую его, особенно в театре.

— Но все-таки есть простые инструменты?

— Простые — это блок-флейта, всевозможные сопелки — инструменты, у которых есть свисток и резонатор. Для меня на духовых легко играть. Но есть инструменты, которые я не полностью освоил: болгарский кавал, румынский флуер (флейта Пана). Не успеваю на всем. Еще электроникой надо заниматься.

— Вы себя ощущаете свободным в творчестве человеком?

— Абсолютно свободным человеком, наверное, нельзя быть. «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя». Так или иначе, «общественный» человек повторяет заблуждения своих современников, на него действует пропаганда, которая обрушивается со всех сторон, СМИ, Интернет… Я стремлюсь к свободе, для меня это очень важная категория сейчас.

Поколение — инфантильно!

— В свое время вы и ваш брат получили изрядную дозу радиации, и не кажется ли вам кощунством то, что сейчас множество людей увлекаются чернобыльской эстетикой: сидят ночи напролет перед компьютерной игрой «S.T.A.L.K.E.R» и даже совершают вылазки на заброшенные индустриальные объекты?

— Мне кажется, что в молодости очень многие люди стремятся к протесту, а родители стараются уберечь их. Дом — это символ безопасности. Совершенно естественно стремление доказать свою независимость, взрослость, противостоять родителям, тому уюту и безопасности, который они создают. Проходит время, и, с одной стороны, идет процесс акселерации. С другой стороны, я замечаю, что в умственном плане люди становятся все более и более инфантильными. Взросление, как это ни странно, очень затягивается, люди остаются детьми до довольно взрослого состояния, и у них повторяются все эти детские комплексы.

— В чем кроется причина протеста?

— Во многом протестное поведение обусловлено конфликтом с родителями. Не то чтобы кощунство… Это стремление к опасности, протест не только против семьи, но и против обывательского потребительского мира, в котором они находятся. Мир пытается их обезопасить, а они ищут риска. Я думаю, что люди, живущие в горячих точках, там, где взрывают и убивают, не будут себе искать дополнительно радиоактивных помоек, они и так — на помойке истории.

Джазовые портреты

—Можете рассказать о российских слушателях джаза?

— Существует несколько типов. Первый: люди старшего возраста, их относительно мало — это те, кто в основном воспитан на зарубежной музыке. Для них прежде всего важно, насколько музыкант соответствует устоявшейся эстетике, играет ли он с западными исполнителями, издает ли там пластинки. С другой стороны, существует молодежь, у которой в какой-то степени протестное настроение: они измучены безобразной попсой, которая звучит отовсюду. Для них импровизационная музыка свежее, интереснее. Они находятся между интересом к року и авангарду. Людей, которые жестко повернуты на импровизационной музыке, очень мало, единицы…

— Это интеллектуалы?

— Да, интеллектуалы, которые интересуются, к примеру, Дэреком Бейли, Эваном Паркером. Слушатели и музыканты есть, причем и в Москве, и в провинции.

— Как сейчас обстоят дела в российской импровизационной музыке?

— Проблема в том, что у нас отсутствует социальная организация для любителей импровизационной музыки, не существует формальных объединений. Люди крайне разобщены. И мне представляется очень удручающим то, что практически полностью отсутствует стремление поддержать отечественных музыкантов. Когда приезжает какой-то зарубежный известный музыкант, за билет на него согласны платить очень большие деньги. Нет желания поддержать своего, который бьется тут как рыба об лед. Ситуация в импровизационной музыке во многом повторяет общесоциальную обстановку в нашей стране: нет чего-то необыкновенного, отличного…

Артем МЕЛЬНИК, фото Марии ВАСИЛЬЕВОЙ.
Источник: Публикации газеты «Уральский рабочий»
 

Наша Справка

Сергей Федорович ЛЕТОВ

Родился 24 сентября 1956 года в Семипалатинске, затем жил в Омске.

Окончил Московский институт тонкой химической технологии им. М. В.  Ломоносова (МИТХТ), аспирантуру во Всесоюзном институте авиационных материалов (ВИАМ), эстрадно-духовое отделение Тамбовского культпросветучилища.

Родной брат — легендарный Егор (Игорь) Летов — лидер группы «Гражданская Оборона».

Первое публичное выступление состоялось в апреле 1982 года.

В 1982—1993 годах сотрудничал с Сергеем Курехиным.

В 1985 году основал духовой ансамбль ТРИ «О».

Программа музыкального сопровождения немых фильмов «НЕМОЕ КИНО — ЖИВАЯ МУЗЫКА» была удостоена в 2010 году гранта Президента Российской Федерации в области культуры и искусства.

Все записи