Монголия. Хубсугул
По пути к первому монгольскому городу Ханху, нас ещё раз остановили пограничники на КПП, теперь было предложено оплатить регистрацию и сбор национального парка, 100 и 80 р., опять не отвертеться. Взамен получили квитки, и три пакета для мусора, что бы убирали за собой, мол, мы тут следим за порядком. Ха-ха, следят, знаю…
…знаю я отношение монголов к экологии. Полное равнодушие. Они даже не понимают фразы: «Не надо мусорить!». Мусорить? Кидать в окна машины? Куда ж его девать-то? По всем обочинам битые бутылки и полиэтилен. А «обо»? (Священные места на перевалах, выложенные из камня или, реже, веток и обвязанные голубыми ленточками.) Вокруг них просто горы стекла. Принято выпить стопку с духами места. А бутылку куда девать-то? Разбить. На счастье, что ли? Издержки дикости Монголии. Чем она и привлекательна. Возможен ли цивилизованный народ, живущий в единении с природой? Думаю, нет. Пока (э-эх — слово надежды), человек не осознает, что ему не нужно столько всего, что он потребляет для достижения так вожделенного им счастья. А скорее наоборот. Не умеешь видеть в малом — не поймёшь и в большом. Так и «будешь баобабом, тыщю лет, пока помрёшь».
Ближе к озеру, камни на дороге стали пропадать и степь изменилась, трава, хорошая, накатанная колея. Скорость увеличилась. На радостях парни понеслись, что есть мочи, радуясь ускорению, приближения цели. И на одном из неровных участков, Вольдемар потерял управление и что есть силы грохнулся об землю. Я подъехал минуты через три. Вольдемар сидел на обочине в полном ауте, бледный, с явными признаками сотрясения. Руки и колени вдрызг, левая рука вообще не двигается. Все сориентировались быстро, Андрюха уже достал аптечку, и Махно принялся обрабатывать раны. Вольдемару явно не хватало воздуха, он то бледнел, то зеленел и постоянно зевал. Подложил ему рюкзак под спину, вроде задышал ровнее и стал приходить в норму.
По счастью, на коленях и правой руке оказались просто сильные ссадины, с этим разобрались легко, а вот левая рука была явно хуже. Перелома, явного по крайней мере, не было. Но на скручивание, Вольдемар реагировал мгновенным бледнением и словами: «Больно так, не надо». Мимо проезжал монгольский Уазик, они остановились и предложили помощь в транспортировке до Ханха. Решили поехать в больницу: вдруг есть рентген? Думал, что может быть перелом соединения локтевой и лучевой кости, характеризующийся именно такими симптомами. Я, уже бывавший в Монголии, поехал с ним. Велики монголы пристегнули к багажнику на крыше, а нас, потеснившись, приняли внутрь.
Думаю, эта поездка и меня и Вольдемара окончательно и бесповоротно влюбила в Монголию. В такую, какая она есть. В состоянии легкого изменения сознания, Вольдемар после болевого шока, а я в переживаниях за него, всё происходящее воспринималось особенно ярко. Суровая и спокойная красота монгольских лиц, явная, бросающаяся в глаза бедность, проносящиеся в окне многочисленные стада огромных неподвижных яков и сарлыков (помесь яка с коровой), горы на горизонте, поросшие лиственницами и кедрами, всё это в сочетании с монгольской песней из динамиков раздолбанной машины, составила в нас образ Монголии.
Нас привезли к себе домой, прямо на берег озера, и отвели в больницу, которая оказалось находится через дом. Там Вольдемара, после объяснений сопровождавшей нас женщины, осмотрела врач. Сильными и уверенными, не боящимися причинить боль руками, она прощупала кости руки, остановилась на кисти и не смотрела на реакцию Вольдемара, активно посгибала в разные стороны. И с сильным акцентом сказала: «Ушиб мягкой ткани. Перелома нет.» Уф, гора с плеч. Вольдемар на радостях, попросил меня достать его фотоаппарат и сделал несколько фото: врача и больницы.
Вернувшись домой к нашим спасителям, мы наложили мазь и закрепили кисть эластичным бинтом, тут подъехали друзья, и мы смогли продолжить путь к мысу неподалёку, который присмотрели ещё по карте. Вечером Вольдемар уже ловил рыбу, весьма притом удачно. Первая уха, в первую ночь на Хубсугуле.
Первоначально планируя маршрут, ещё в Москве, мы хотели приехать в Монголию, через Алтай и перевал Кош-Агач, позже, когда выяснилось, что билетов на нужные нам числа до Бийска и Барнаула нет, было решено ехать через Монды и Хубсугул. Тогда я очень расстроился, всегда хотел попасть в западную Монголию, в самую её дикую часть, на Хубсугул поехать конечно привлекало, но не так сильно, думалось — ну, что там особенного, как младший брат Байкала, вода почти такая же, рыба та же, даже омуля там акклиматизировали, Байкал всё равно красивей. Теперь понял, как ошибался, глупо было так рассуждать.
Хубсугул, как юная, прекрасная сестрёнка, похожая на старшего сурового брата, но по-женски спокойнее и красивее, хотя чувствуется, что и характер уже крепкий. Лазурная, голубая, зелёная вода наполняет озеро, иногда покрываясь небольшими волнами или рябью, переливаясь под солнцем. На восходе и закате, при штиле воды кажется густой сладкой патокой, колыхаясь между скалами.
Мы едем по восточной стороне и ежевечернее любуемся закатами, вспыхивающими над хребтом ХорьДолын-СорьДиг-Нуру. На западе озера хорошо видно пик Мунку-Сардык (восхождение с монгольской стороны гораздо легче, и хорошо читается у подножья). На нём постоянно образовываются облака и тучи, частенько перерастая в грозовые, и расползаются в разные стороны, в зависимости от ветра, иногда пробиваясь на российскую землю, иногда выливаясь в Хубсугул.
Поразительное разнообразие ландшафтов царит на берегу. Каменистые перевалы сменяются сухой бескрайней степью, в долинах рек разливы образуют огромные болота, кишащие утками, журавлями и прочими болотными пернатыми, вода в них тёмная, торфяная. Иногда мы выезжаем на огромные песчаные пляжи, перерастающие в целые песчаные горы, поросшие кедрами и лиственницами. Одна стоянка в Карелии на мхах, другая на скалах Байкала, затем знойные пески и степи с огромными стадами яков. Удивительная природа, удивительной красоты.
Монголы всегда подъезжают сами, иногда предлагая молоко или баранину, иногда просто часами сидят рядом и наблюдают наш быт, очень их впечатляют наши велосипеды, интересуются, издалека ли мы едем и много ли весят наши рюкзаки.
Чем дальше от Ханха, тем дорога хуже. Смешно смотрятся покосившиеся километровые столбы у раздолбанной дороги, которую и колеёй то не назовешь, так, направление. Часто гораздо проще ехать рядом, просто по степи.
Сильно сказались перенапряжение и замерзание на Мунку-Сардык, Андрей и Володя простудились, кашель и температура, а Анна к простуде, ещё и потянула коленные связки и, без эластичного бинта, даже ходит с трудом. Мы через день делаем днёвки для восстановления, и в день проезжаем 20-30 км, стараясь сильно не уставать. Да и куда спешить — Хубсугул всего 180 км, и совсем не хочется проскакивать мимо, — живём по полной!
Середина озера, самая высокая точка восточного хребта, отмечена самым главным и большим обо. Сооружены беседка и туалет. Как положено, обходим вокруг три раза и подносим подарок духам, несколько монет.
У монголов здесь положено выпить, ну а мы по традиции курим. Время остановилось. Мы сидим в беседке, слева и справа дорога, голубые стяги на обо полощутся на ветру, в душе покой и умиротворение. В этом месте дорога уходит далеко от берега, обходя потухший вулкан, что сильно сказывается на длине объезда и качестве дороги. Мы начинаем спуск, надеясь со скоростью ветра понестись вперёд, к огромной прекрасной лагуне, где мы наметили место для ночёвки. Но, не тут то было. Дорога просто ужасна. Вулканические образования, выходящие на поверхность, превращают спуск в пытку, это длится 17 км, лишь изредка давая возможность развить скорость до 10 км в час. Очень беспокоимся за велосипеды, от такой тряски они могут развалиться на ходу. На прошлой стоянке у Махно и Андрея сломались багажники, такая дорога — серьёзная проверка нашему снаряжению.
Подъезжая к лагуне, дорога улучшилась, и мы полетели, как птицы, надеясь успеть к вечернему лову. Небо постепенно нахмурилось, и вскоре показалась огромная туча, громыхающая оглушительно и ежесекундно расстреливающая землю молниями. Мы находились на холме, совсем близко к нависающей над нами туче. Она ползла по небу, разворачиваясь огромной спиралью, и из каждого витка раздавался гром и били молнии. Феерическое зрелище! Влетев в лагуну, мы остолбенели. Нам показалось, что у нас массовая галлюцинация. На берегу стоял огромный, белый вертолёт, а неподалёку, несколько ослепительных, белых же шатров. Можно и так ходить на рыбалку.
Ливень начался, обрушившись огромными каплями нам на голову и мы двинулись в сторону леса, к месту ночёвки. Утром Вольдемар наловил хариуса и линька (семейство лососевых) и мы решили сделать очередную дневку, чтобы не упускать возможность полакомиться рыбой, тем более такой. Следующий день выдался на славу, чистое небо, яркое солнце и тёплая вода. Все почистили и смазали велосипеды, помылись и постирались, закончив его прогулкой на мыс, уходящий далеко в озеро, оттуда разворачивался прекрасный вид на западный хребет, за который уползало огромное солнце, раскрашивая небо и облака в яркие, нереальные цвета.
Неделя соседства с прекрасным озером Хубсугул подходила к концу, ещё пара ночёвок на берегу, в фантастических лагунах, поражающих сложностью и одновременно идеальной простотой внутреннего устройства, и мы приехали в Хатгал, город на юге озера. Чувствуется, что места эти сильно освоены туристами, везде рекламы туров и гостиниц, сувенирные лавки и информационные центры. Озеро очень популярно и среди монголов, да и не удивительно, почти вся остальная территория страны — степи и пустыни.
Магазины порадовали своим изобилием (по монгольским меркам), мы пополнили запасы круп, купили много сладкого и хлеба, которые уже давно кончились, а так же много овощей, что нас неимоверно порадовало. Сегодня вечером у нас пир! Картошка с луком и морковью! Правда пир несёт грустный оттенок, завтра утром, после прощального занятия йогой, Вольдемар отсоединится от нас и начнёт обратный путь, в Москву. Очень жаль, каждый из нас надеялся, что он забросит дела и поедет с нами. Бутылка красного сухого, каким-то чудом оказавшаяся в магазине, позволила достойно проводить нашего мастера йоги. Путешествие перешло во вторую свою часть, 800 км по степи до Улан-Батора. После Хубсугула, и без Вольдемара.
И то и другое сразу сильно проявило себя. Стало гораздо теплее и суше, днём яркое солнце вытягивало последние силы и вечером приходилось постоянно искать воду. Без Вольдемара стала сильно чувствоваться некая инородность Володи. Мы, уже сплотившаяся кампания, со своими целями и стремлениями, со своим ритмом жизни, и конечно ему, более старшему (53 г.) сложно вписаться в наш мир, чувствовать комфортно себя и не доставлять неудобств нам. Некоторые из нас совершенно безболезненно мирятся с этими нюансами, кто-то в силу своего характера не может. Думаю, что в скорости это станет критичным, и нам придётся расстаться. Ему, конечно, будет тяжело одному, надеюсь, ему хватит сил продолжить путешествие.
Сегодня из 40 км пути, 20 было по ужасной дороге; — сплошь стиральная доска, не дающая ни ехать расслаблено, ни поддерживать высокую скорость. Эти 20 км измотали и физически, и душевно. Это при холодном, пронизывающем ветре. Пытаешься утеплиться — невозможно ехать, очень жарко, но стоит снять ветровку — так уже не постоишь, ветер гонит. После Хатгала начались проблемы с водой, мы ещё неопытные, везём немного, и результат: к вечеру, перевалив через высокий, затяжной перевал, уже сильно уставшие, никак не могли найти воду и встать на ночёвку, пришлось довольствоваться яблоком вечером и парой глотков простокваши утром. Только к обеду нашли родник и быстро доехали до города Морен (правильное написание — Морон; «о» — читается, как «о», но смягчённое, толи «о», толи «е», толи «ё», это одна из букв, которую монголы добавили в кириллицу, у них 35 букв. Ещё одна буква (?!) — смягчённое «у»).
Морен — центр области, аймака. При подъезде к нему начался асфальт, в городе много банков и магазинов, есть интернет-кафе и театр, буддийский дацан и огромный рынок.
Опять жара, сидим в кафе, которое нашли после часа поисков. Просто воскресенье, меньше двенадцати и всё ещё закрыто. Решили за обедом переждать жару, иногда совершая вылазки в город, кому в магазин, кому в банк. Прекрасное меню, с кухни доносятся будоражащие фантазию запахи. Берём разные блюда, что бы записать названия и в будущем не иметь проблем с выбором. Но проблемы всё же имеем. Две огромные чаши бараньего бульона с мясом на косточке, два бульона с потрохами и жиром, две шкворчащие сковороды в форме коровы с жареной бараниной, две сковороды со странной смесью картошки, баранины и омлета (было заказано, как курица) — лишили нас способности двигаться.
Особым хитом нашего обеда было блюдо «Хиама зууш». Оно оказалось салатом из огурцов, нарезанными тонкими кружочками и точно такой же колбасы. Интересное сочетание и не менее интересная подача блюда. Ну что ж, захватили с собой, сделаем бутерброды на перекусе. Только через час после пиршества, выпив два чайника местного чая с молоком, слегка солёного и жирного, мы смогли переместиться в Интернет-кафе. Окно в мир! Посмотрим, что происходит.
Больше всех от плотного обеда пострадала Анна, у неё уже итак, третий день расстройство желудка и неприятие местной жирной и молочной пищи. Теперь хорошо понятны недовольные лица трёх мотоциклистов — поляков, тоже заехавших в наше кафе. Баранина? О-о-о, нет. А есть что-то другое? Нет. Они восемь недель путешествуют по средней Азии и Монголии и баранину уже видеть не могут.
Ночью, перед сном, пришло хорошее чувство. Я понял, что наша кампания обладает, несёт сильный заряд позитива, который поддерживает нас в постоянном тонусе, помогая легко преодолевать, а скорее даже не замечать трудности и неудобства пути.
Лежим прямо посередине степи, шесть спальников, шесть велосипедов, одинокий ветерок еле-еле выхватывает небольшой участок пространства, вокруг ночь. Купол звёздного неба выгнулся и растянулся, обнял чернотой, кажется, звёзды сияют сразу за освещённым кругом. За нашими палатками (???) космическая тишина. Осознание бесконечности, глубины пространства. Нет ничего вокруг. Полёт. Полёт оказался реальностью. Проснувшись, мы поняли, что переместились в пространстве.
Сочные, зелёные долины, наполненные ночующими многочисленными стадами и белыми точками юрт — исчезли. Вокруг сухая, выжженная степь, а на горизонте медленно ползут верблюды. На склонах гор чернеют точки пустых зимовий. Совершенно другой мир. Ну что же. Вперёд! Или по-монгольски — Уракша! Клич, из которого произошло русское «Ура»!
49° 24' 27.48" с. ш.
101° 9' 14.76" в. д.
Высота 1100 м
Это координаты нашей третьей закладки. После Сомона Тосон Ценгеп, до переправы через р. Селекге и налево, вниз по реке около 4 км, прямо напротив скалы, где река изгибается, делясь на несколько ручьев. Кстати, место, где явно водится таймень, но нам он не попался.
Часто стали попадаться остатки погребальных курганов. Совершенно в разных и неожиданных местах, но большей частью группами в небольших долинах. Сохранились, конечно же, совсем плохо, еле-еле угадываешь форму, иногда встречаются курганы с сохранившейся оградой. На перевалах, кроме неизменных «обо» с голубыми повязками, встречаются камни со старо-монгольской вязью, строчки которой расположены вертикально, образуя очень красивый орнамент. Вероятнее всего, это дорожные камни, несущие информацию о преодолённом или оставшемся пути. Бывают и камни счастья, мы видели в форме пальца, о который, судя по поверью, нужно что-нибудь разбить, что сильно сказывается на их состоянии и на состоянии места вокруг.
Лицензия Creative Commons «Attribution-ShareAlike».